Четвер
28.03.2024, 16:30
ОСВІТА УКРАЇНИ
Приветствую Вас Гость | RSS
Главная «Настройщик» Киры Муратовой - Форум Регистрация Вход
[ Новые сообщения · Участники · Правила форума · Поиск · RSS ]
  • Сторінка 1 з 1
  • 1
Форум » Кінематограф очима молоді » Кіноафіша цікавих фільмів (з рецензіями і коментарями) » «Настройщик» Киры Муратовой (глазами Алексея Васильева)
«Настройщик» Киры Муратовой
ukrosvitaДата: Вівторок, 19.01.2010, 16:33 | Повідомлення # 1
Admin
Група: Администраторы
Повідомлень: 168
Репутація: 11
Статус: Offline

В мошеннической комедии Киры Муратовой «Настройщик» Рената Литвинова появляется голой, стреляет из пистолета и мастерски кидает на деньги Аллу Демидову и Нину Русланову. Как обычно у Муратовой – много фраз, от которых не отвязаться, персонажей, на которых не насмеяться, и первоклассного кинематографа того полета, о котором перестали мечтать уже четверть века назад. Премьера на Венецианском фестивале увенчалась стоячей овацией – теперь фильм приходит на менее приветливые московские экраны. Алексей Васильев вспоминает осень 2003-го, когда он оказался в Одессе на съемках «Настройщика».

Подвал Театра музкомедии имени Водяного плюется человеческими ошметками. Если кто в детстве не смог вообразить себе «клочки по закоулочкам» – пожалуйте, вам сюда. Подвал находится у подножия длинной узкой лестницы, загибающейся книзу буквой Г. Даже если выглянуть на лестницу, ничего не увидать – можно лишь расслышать трепетный и спорый, бесплотный почти шепот нескольких молящихся о спасении душ да стиснутый до шепота же и оттого более страшный крик надзирательницы. Театр музкомедии имени Водяного находится в Одессе. В подвале театра – туалет. В туалете орудует Кира Муратова.

Шторм
Сидим в фойе, рядком вдоль стеклянного фасада, глотаем из общей бутылки коньяк. В спину об стекло – гром и молния, ливень, ураган. Валится дерево. Сгущается мрак. «Она не хочет сниматься! – разносится сирена из туалета. – Кто ее привел? Зачем приходить, если не хочешь сниматься? (Громкий выдох.) Так. Все, это больше не надо, спасибо. Нам не нужна эта сцена. Я не буду, я не хочу. Давайте следующего. Ну скорее, живее – сколько мы с ней время потеряли!» В проеме туалета материализуется Ирка-модель, каланча, платье болтается над коленками, пачка More сжата, как нарванные в поле цветы, правой рукой, левая – на сердце, макияж – струями на подбородок. Сделав десять глубоких вздохов, Ирка ковыляет к нам и припечатывается к бутылке. Ей на смену заботливая женщина в очках ведет под руку 80-летнего Илиазарыча. Илиазарыч в сером костюме и орденах, он и без лестницы и подвала готов развалиться в любую минуту. С любопытством того же сорта, которым сопровождается просмотр телесюжетов об удаве, пытающемся проглотить косулю целиком вместе с рогами, провожаем его глазами в чистилище. Через пару минут слышится дребезжащее: «Женщины, это мужской туалет?» И дамское раздосадованное: «Ну куда он пошел, ну куда?.. Ну помогите же ему, помогайте!» Еще через минуту Илиазарыч взмывает на лестницу, проносится сквозь фойе и распыляется в урагане – подобно Мумии из американского фильма. Бутылка судорожно проходит сквозь ряд.

Так. Надо взять себя в руки и спуститься вниз. Чего мне бояться? В конце концов, Кира Муратова – мой самый любимый режиссер из всех, когда-либо снимавших на русском языке. Я не пропускаю ни одного ее фильма. Я больше и громче всех ржу на «Астеническом синдроме». В голове моей опилки из муратовских «Мы тут венчаемся, а вы – молчите!», «Ах, вонючки, ах, вонючки похганые, разлёхглись тут, как у себя на даче в шезлонхгах», «У вас же очи красные, ви ж наркоман, ви ж обкололысь», «Миша, Колю зарезали!», «Та ви мне надоели со своим «так-так-так-так-так!», а венчают их, как рога на шлеме Брунгильды, две величайшие фразы мирового кино: «Рыбы хватит всем!» и «Касса, баранины не выбивать!» Сделав мощный залп коньяка и вспомнив, как Андрей Миронов поднимается жениться к запершейся и стреляющей в первого встречного Принцессе – Симоновой, ступаю на лестницу.

Подозрительно тихо. Вдоль пролета, распластавшись по стене, замерли администраторши – они неестественно улыбаются и прикладывают палец к губам. Снова начинается неразборчивый шепот, похожий на молитву. Я аккуратненько ставлю носок на нижнюю ступеньку и утыкаюсь в остолбеневший триплет: 1) Рената Литвинова в аккуратном черном платье, с высокой прической и длинно нарисованными стрелками, 2) бровастый и пучеглазый человек-лемур Жан Даниэль, обессмертивший себя в «Трех историях» той самой «Кассой, баранины не выбивать», в дамской шляпе с пером, леопардовой блузе и розовых тапках и 3) одетая Эллочкой-людоедкой звезда «Маски-шоу» и главная героиня муратовских «Второстепенных людей» Наталья Бузько, сегодня – тоже с выпученными глазами. В полуметре книзу от литвиновской прически, заложив руки за спину, в красивом пальто (по непроверенным данным, ее гонорар за новый фильм составляет 50000 у.е.) марширует Кира Муратова, компактная женщина с иссиня-черными волосами, выглядящая сильно моложе своих 70 лет. Мизансценой и настроением эпизод соответствует финалу украинского мультфильма 1973 года «Веселый цыпленок», когда ошалевшие от страха Лиса, Медведь и Волк строятся перед Цыпленком, готовые до полусмерти петь под его дудку «Кокое все зеленое».

Муратова: – Ну репетируйте, репетируйте, вспоминайте.

Даниэль (Литвиновой): – Послушай, послушай меня, я тут недавно видел бывшего твоего, ну как его, еврейчика?..

Литвинова: – Роберта?

Даниэль: – Роберта, Роберта. Ой, красавчик! Он меня на машине подвозил.

Бузько: – Такой гладкий – и грустный!

Литвинова: – Роберт?!

Даниэль: – Да, да, да, все время спрашивал, где она, что она, – интересуется.

Бузько: – А он думает, что ты сейчас с тем, который был до него.

Литвинова: – А я с тем, который после него.

Муратова: – Нет.

Литвинова: – А? Что?

Муратова: – Нет! Ну все не так там было, не так. Вспоминайте.

Бузько (шепотом): – …который стал после.

Литвинова: – А что я сказала?

Бузько (шепотом): – …который стал после.

Муратова: – Учите текст, повторяйте.

Литвинова (переводя глаза с Муратовой на Бузько): – А-а-а я с тем, который стал после. Который стал после.

Я (бестолково): – Рената, ну как вы, очень устали?

Муратова (оборачивается всем корпусом, полуприседает, сводит руки в локтях, смотрит исподлобья и, готов побиться об заклад, начинает потихоньку рычать): – Р-р-р.

Мгновенье спустя я сижу в фойе, руки на коленках. За спиной хлещет дождь. Напротив – шестеро немолодых мужчин на скамейке. Руки сложены ладонями вместе, головы опущены, смотрят перед собой. Похоже на очередь в поликлинике к стоматологу. За спуск в туалет мужчинам платят по 25 гривен. Я знаю – мне вчера тоже предлагали. У меня после перелета была пунцовая рожа, и мне предложили. Надо спуститься в туалет, спросить у Литвиновой и Бузько: «Женщины, это мужской туалет?» и пройти мимо Муратовой в кабинку. Вчера я сказал, что за съемки у Муратовой не то что денег не возьму, а еще и сам приплачу. Сегодня мне играть чего-то не хочется, хотя самая добрая администраторша тянет за рукав и обещает по знакомству провести без очереди.

«Она ведь эдак и двинуть может», – роняю себе под нос после минуты раздумий, чем вызываю у новых знакомых из съемочной группы крайнее оживление. Оглядывая фойе, обнаруживаю одного персонажа, сохраняющего не только самообладание, но и здоровый энтузиазм. Это поджарый беззубый дедок, с которым одна из администраторш повторяет текст. «Ну давайте!» – командует она, опуская на нос очки и серьезно вчитываясь в сценарный листок. «Можно?» – радостно лыбится дедок. «Давайте, давайте». Дед, давя смех, складывается пополам, выкидывает пальцы и безупречно, пусть подавятся все итальянские неореалисты вместе взятые, принимается причитать: «Простите, это мужской туалет?.. Ах, женщины!.. Женщины, я дилер, могу предложить итальянские чулки недорого, украшения, самоучитель английского языка. Возьмите, недорого!» Администраторша удовлетворенно кивает в текст: «Все! Не забудете? Не забудьте!» «Это мужской туалет, женщины?» – снова с удовольствием сгибается дед. «Ну хватит, хватит, вы знаете, только смотрите – не забудьте! Когда вам скажут «Мотор!» – не забудьте! Вы меня поняли? Не забудьте».

Обзор заслоняет прорвавшийся наверх Жан Даниэль. Он запыхался, взмок и не прочь заправиться коньячком. За 100 грамм успевает посетовать на то, что «Кира сегодня как туча», и похвастаться, что «ему-то что, он-то у Киры любимчик, к тому же он все помнит». Посетовать на нехватку средств и похвастаться домиком с баней в Тверской губернии. Посетовать на закон о московской регистрации, согласно которому он, артист, не может спокойно гулять по Москве, – и похвастаться, что дядя Сережа Параджанов среди всех пацанов квартала его примечал особо. Посетовать…
Но тут приходит повар с едой.

ГРУППА ПРОДЛЕННОГО ДНЯ
Повар, 23-летний самоуверенный детина, очень хорошо знает, кому рыбу, которая выше всех похвал, кому мясо, которое не очень. Все сидят поодиночке, отправляют, периодически промахиваясь, пищу в рот, неподвижно глядят перед собой; самая неподвижная – Бузько. Все это – извините меня, конечно, – сильно смахивает на сумасшедший дом. Ну в крайнем случае – на детский сад с его полдником и творожной запеканкой. Вчера тоже: прилетели, с аэродрома прямиком на Одесскую киностудию, там – чистый ЖЭК: ободранные стены, две комнаты, в одной два стола торцами друг к другу, с женщинами, будто из «Служебного романа», в другой – электрочайник и растворимый кофе. И что, спрашивается, прилетели. Те, из «Служебного», усадили Даниэля пить чай с сушками, как забегавшегося с ребятами на катке внучка-пузана; он довольно пыхтит над блюдцем. Литвинову с криками «Рената, ваше любимое!» утащили в соседнюю комнату есть руками свежевыловленного пиленгаса. Все трындят о личной жизни общих знакомых: Литвинова и Даниэль рассказывают про тех, кто в Москве, женщины – про одесситов. Странным образом среди всего этого курсирует всамделишная Кира Муратова, прислушивающаяся вполовину к себе, вполовину к гутору. Это называлось «Примерка костюмов». Сегодня первую половину дня все боялись по углам, а теперь, объевшиеся, сидят дураками, не в силах пошевелиться. Я формулирую для себя, что окружен людьми, рассеянными клинически, и начинаю понимать необходимость вспышек Киры Муратовой. Ее съемочная группа – сборище лиц инфантильных, единодушных лишь в своих несогласованности и суете, будь она вызвана радостью, страхом или напряженными попытками сделать что-нибудь полезное для фильмопроизводства. Вот и сейчас идет уже восьмой час вечера – собирались к девяти утра, – а Литвинова, Бузько и Даниэль сидят в туалете за столом как пришибленные, то и дело путаясь в показаниях и шаря глазами в сторону выхода, как будто выглядывая родителей, которые опаздывают их забрать из продленки и с которыми надо смыться вовремя, не дав училке успеть наябедничать про их сегодняшнее поведение. «Ну вот, она не выучила текст», – шлепает себя по бокам Муратова. «Выучила я», – шипит одной себе Рената, как двоечница при распалившейся математичке. Какая-то дама лезет под стол с текстом и устраивает его, как клавир, промеж Ренатиных бареток. «А ведь у нее не только артисты, – думаю, – вся группа, в принципе, из странных». Ее работники, иные из которых даже получают иногда премии за участие в ее фильмах, нечасто оказываются востребованы другими режиссерами; сама Муратова, режиссер с мировым именем и лауреат, на минуточку, берлинского «Медведя», локарнского «Леопарда» и нашей «Ники», в свою очередь, не ищет мастеров по всему свету, а довольствуется местным одесским предложением. Задачи при этом ставит недетские. Здесь и сейчас происходят съемки «Настройщика», мошеннической комедии – жанр крайне сложный. Рената Литвинова и Георгий Делиев играют парочку аферистов, которые живут на чердаке и питаются в ресторанах осетрами и ананасами. На их пути встречаются две богатые старушки (их играют Алла Демидова и Нина Русланова), которых им удается нагреть на сумму в семь тысяч долларов. Платный туалет играет в акробатической пирамиде аферы краеугольную роль – но не будем раскрывать кульбиты сюжета.

Забегая вперед, скажу: Муратова раз сняла фильм из того ряда несомненных своих шедевров, где «Долгие проводы», «Астенический синдром» и «Второстепенные люди». Изначально он шел почти четыре часа, но продюсер настоял на сокращении до двух с половиной, и очень жаль, потому что если в фильме и чувствуется что-то не то, то это ощущение недостачи, а никак не затянутость, и остается лишь надеяться, что авторский вариант появится на DVD, и пожалеть, что продюсеры нынче не понимают, кого можно загонять в формат стандартного киносеанса, а кого нельзя, и что за злосчастный конспект мы получили бы под шапкой прустовских «Поисков утраченного времени», когда б издатель настоял на сокращении с семи до двух томов.

В одиннадцатом часу, когда поголовье съемочной группы отчаялось покинуть Театр музкомедии, Муратова говорит: «Ну хватит, лучше уже не будет. Все свободны». Затекшими ногами плетемся к выходу, и вдруг – снизу опять начинают лететь клочья и в дверном проеме появляется Кира Георгиевна собственной персоной: «Я всю дорогу чувствовала, что мне что-то мешает! Кто, ну кто нацепил на нее эту шляпу?» Оказывается, на голове у Бузько всю сцену было решительно «не то». Костюмер и обладатель премии «Ника» (за «Чеховские мотивы») Руслан Хвастов сцепляется с администраторшей, которая якобы самовольно поменяла шляпу, администраторша, зыркая глазами, норовит увести распаленного Хвастова подальше, за спиной друг у друга все бегают жаловаться Кире, что, мол, «это все она!», редкие невиноватые стенают: «Давайте переснимем». «Нет, из графика я не выйду, – топает Кира и в виде общего приветствия кидает мне: – А вы вообще зря проездили – никаких интервью я не дам».

ШТИЛЬ
«Да ну их всех, действительно», – улыбаюсь в полусне и переворачиваюсь на другой бок. На десять в театре назначена досъемка, но я решил: не пойду. К полудню выбираюсь во двор. На улице Адмирала Азарова тишь да блажь, за железной калиткой – пленэр, типичный для всякого, кто шастал дикарем в Судак или Евпаторию: длинный одноэтажный ряд сеней с индивидуальной дверью и окном в полстены, венчающийся хозяйским крыльцом и горластой псиной. Из соседней двери появляется женщина в спортивном костюме – оказывается, жена оператора Геннадия Карюка, который работает с Муратовой еще со времен «Коротких встреч» (1967), снимал среди прочего Аллу Пугачеву в «Сезоне чудес», заработал «Нику» за «День полнолуния» и расквартирован на съемочный период в этом же райском уголке. Пьем кофе, смотрим, как резво октябрьское одесское солнце подметает вчерашние лужи, мадам Карюк рассказывает, какое здесь удачное место, как близко пляж, в какие часы еще можно купаться, где рынок и что выгодно покупать именно в этот сезон и – зачем-то – как понять, что твой мужик пошел напиваться. «Если он с утра нарядился и одеколоном побрызгался – к вечеру точно жди на четвереньках». Я ужасно ей благодарен: для нее экспедиция, как в советские времена, – это прежде всего черноморский отдых. Пусть их психуют там с Кирой, мы лучше про цены на огурцы.

Вызываем такси с единственного телефона, который в хозяйском доме; еду к Потемкинской лестнице. В доме неподалеку снимут короткий эпизод – Рената Литвинова спускается с чердака по пожарной лестнице и примемся отмечать Субботу. Одесса, ближе к центру покрытая лондонско-берлинскими витринами и уставленная ресторанными столиками, выглядит вполне себе по-европейски: здесь бы снимать криминальные драмы а-ля Делон и душещипательные а-ля Альмодовар – московская фактура им противна, а здешняя угодлива. Но Кира Георгиевна все равно выбирает старые трамвайные остановки и всевозможные задворки, а вместо элегантных героев – ту толпу, которая третьего дня, став свидетелем съемок сцены свадьбы Нины Руслановой на пороге здешнего Дворца торжественных церемоний, искренне кричала: «Иди, иди скорей – Нинка Русланова у нас замуж выходит!» Еду и думаю: ведь кино Муратовой – это аналог индийского. Где снимают и боевики, и мелодрамы, и детективы, и фильмы ужасов, но все равно – все пляшут и поют, меняют моды, комикуют и вращают глазами. То же она: персонажи, которых легче всего представить в очереди в психдиспансере, на фоне облупившихся ЖЭКов, поликлиник и прочих госучреждений разыгрывают своими силами судебные мелодрамы («Чувствительный милиционер»), триллеры («Три истории»), водевили с трупом («Второстепенные люди»), мошеннические вот комедии, а если припрет – Чехова («Чеховские мотивы») и Моэма («Перемена участи»).

Дом у Потемкинской лестницы оказался негодным: на этаже был один прогнивший туалет, съемочная группа толкалась в нем пополам с несвежими уже в два часа дня жителями коммуналки. Я пошел вверх по лестнице в поисках знакомых и увидел Муратову – она сидела у окна между этажами. Я резко дал назад, но услышал тот ясный голос, который живет в музее нежно любимых тембров и тональностей у всякого, кто хоть одним глазком видел «Короткие встречи»: «Алеша! Алеша, стойте, давайте я дам интервью». Она улыбалась.

Припекало, и мы сидели на лавке и носками пинали что-то под ногами. Было тепло и лениво, и первым я задал вопрос, который меня больше всего интересовал и мучил уже год с тех пор, как я посмотрел «Второстепенных людей»: «Кира Георгиевна, а при каких таких обстоятельствах свинья может проплыть два километра?» Во «Второстепенных людях» Жан Даниэль едет на машине к морю, пьет шампанское и слушает познавательную радиопередачу, где голосом постоянного муратовского персонажа Шлыкова (в «Трех историях» он играл истопника и читал стихи «В груди, автогеном – антрацитовая свеча!») рассказывалось, что «свинья питается грибами, дождевыми червями, но при определенных обстоятельствах становится хищной и может плыть до двух-трех километров». «А это Женин текст, вы у него спросите», – ответила Кира Муратова.

Женя – Евгений Голубенко, художник-концептуалист, в 1983 году, когда они с Муратовой познакомились, ему не было тридцати. На тот момент в творчестве Муратовой, до той поры скорее пронзительно-сентиментальном, приходится перелом: ее кино наполняется неадекватными персонажами и монологами, клонясь все больше к комедии. Голубенко и Муратова поженились, он – постоянный художник-постановщик ее фильмов. В кино Муратовой он тащит не только металлолом советского обустройства, но и речи: реплики, подслушанные в магазинных очередях и т.п. Во фраерской кепке он гоняет по площадке, как веселый дух, а насчет свиньи говорит, что «сам удивился, но вычитал это у Брэма: он пишет, что астраханская свинья в паводок, когда Волга разливается, вынуждена переплавляться с берега на берег и обучилась плавать. Я подумал: это надо вставить в фильм». Словоохотливый, он много чего еще наговорил, пока жители коммуналки косились подбитыми глазами на заслуженную артистку Р.М.Литвинову, которая при полном параде и каблуках уверенно лезла на их чердак.

ЧТО СКАЗАЛА КИРА
А Кира сказала, что видеть не может, когда в кино целуются, и ни в одном из ее 12 фильмов ни одного поцелуя не было, это для нее табу (что интересно – как опять-таки и в индийском кино). Но что в «Настройщике» она заставила себя одолеть этот порог брезгливости и заставила Литвинову с Делиевым долго-долго целоваться. Что второй подряд черно-белый фильм – это ее самопризнание в фиаско: она поняла, что цвет контролировать не может, а что-нибудь неподконтрольное ей неприятно, а в собственном фильме – неприемлемо. Что хорошо бы обойтись без фестивалей: ей все эти интриги чужды. Когда она приезжает на фестиваль, ей на самом деле безразлично, достанется ли ей приз; но на второй день кто-то что-то расскажет, на третий она ловит себя на том, что сама пытается выяснить, кто в фаворе, кто нет, а на пятый вовсю переживает за жеребьевку. Это противно. Что Берлин еще самый приемлемый; остальные происходят на курортах, а курорты – это то, что она ненавидит в принципе. «Но ведь Одесса в своем роде тоже местность, которую можно расценивать как курортную. Отчего бы вам не переменить фактуру?» – «А зачем менять одну тюрьму на другую? Мне отпущена эта, я и снимаю ее». Что персонажей своих она нигде не ищет: она встречает их повсюду, даже на студии, и вставляет в фильм, чтобы избавиться от них, от их манер и интонаций, которые заражают и не оставляют в покое.

Литвинова благополучно спустилась с чердака, съемочный период был почти завершен, рабочая неделя так точно. Солнце было нежным, каким становится – лишь клонясь к закату и зиме. Я увозил из Одессы прекрасный урок, который Муратова, может, и не имела в виду: что только художник, довольствующийся тем материалом, что дала ему жизнь, и может быть интересен миру. И снова вспоминалась Индия, автограф, оставленный Рабиндранатом Тагором своему тогда еще безусому юному другу Сатьяджиту Рею: «Я объехал полмира в поисках гармонии, истратил бешеные деньги на поездки, но не заметил капли росы на листке травы возле своего дома».

Афиша. Все развлечения Москвы. №149
http://www.afisha.ru/article/602/



 
Форум » Кінематограф очима молоді » Кіноафіша цікавих фільмів (з рецензіями і коментарями) » «Настройщик» Киры Муратовой (глазами Алексея Васильева)
  • Сторінка 1 з 1
  • 1
Пошук:


Copyright MyCorp © 2024
Сайт управляється системою uCoz